Тому, кто никуда не плывет никакой ветер не попутный
Сколько не вайнай, сколько не мирай,– это война. И ничто иное, братишка. Не поднимая глаз, окна нашего старого дома минируй. Война не бывает слишком. Это точно, как пуля в висок. Аксиома. Не ищи доказательств и тех, кто держал рубежи. Я говорю: уходим, не говорю: бежим. Вчера они разбомбили церковь. Теперь у нас одно направление – центр. Бери своё джинсовое знамя. Мы уходим на грозовой фронт. Смотри, там молнии в полный рост. Между нами, братишка, мне страшно: я с детства боялся молний. Да ладно, на прощание эти холмы и руины запомни. И не оглядывайся. Позади не мосты сожжены, а реки. Брось свой компас, он путает стрелки. Мы оставляем здесь, под землёй чью-то нежность и материнские руки. Они толкают нас в спину, заботливы и упруги.
Уходим, не торопясь. Неизбежность.
Ни с кем я прощаться не стану. Бери, братишка, гитару. Нам далёко идти автостопом.
До небесного Аустерлица. Где в высокой траве мы отыщем покой...
Ветер лица целует с тоской.
Зеркала покрывает копоть.
Мы уходим вдвоём
на восток
–как Родина рваные кеды–
и поём:
«День Победы, как он был от нас далёк.
Как в костре потухшем таял паренёк...»
(c) перто
Уходим, не торопясь. Неизбежность.
Ни с кем я прощаться не стану. Бери, братишка, гитару. Нам далёко идти автостопом.
До небесного Аустерлица. Где в высокой траве мы отыщем покой...
Ветер лица целует с тоской.
Зеркала покрывает копоть.
Мы уходим вдвоём
на восток
–как Родина рваные кеды–
и поём:
«День Победы, как он был от нас далёк.
Как в костре потухшем таял паренёк...»
(c) перто