Содрали с души шкурку мизантропии , усталости и не желания ничего...
Сежу и реву, наивная дура над простеньким газетным фельетоном.
По тому, что живой и теплый...
По тому, что все мы немного подарки...
По тому, что праздник должен быть.
У всех.
ну хоть немного....
Спасибо, Мэтр. Вы напомнили - наш праздник не только наш.
За своей усталость рискуешь не заметить чужой боли.
Вы умеете делиться своей. Ваш яд - лекарство.
А слезы - бальзам для застывшей души.
С Новым годом - Мэтр.
Я знаю Вашу боль. Я ничем не могу помочь.
Ведь покой Вам не нужен?
Сказка - не сказка...
читать дальше
Жил да был один новогодний подарок. Не большой, не маленький, не тяжёлый, не лёгкий, не дорогой, не дешёвый. Как и все подарки, в упаковке – неброской, но достаточно праздничной, новогодней. Проблема заключалась в том, что это был совершенно одинокий подарок. Никто его никому не дарил.
И пошёл подарок по свету искать того, кто мог бы его кому-нибудь подарить. Не только потому, что все подарки должны быть кому-то подарены, но и потому, что ему очень хотелось знать – а кто и что он такое? Дело в том, что про себя он знал только то, что он подарок. И больше ничего. Потому что был красиво упакован, но сам не мог заглянуть под собственную упаковку. Это ведь железное правило – открыть подарки могут только те, кому их подарили. А если нет таких, значит, совершенно неизвестно, что это за подарок?
Сначала подарок попросился к тем людям, которые дарят подарки. Однако он опоздал с визитом. Все эти люди уже накупили подарков своим родным, друзьям и знакомым, и лишний подарок им был совершенно не нужен. Они ему так и объясняли: «Всё равно дарить тебя некому. Будешь лежать, пылиться где-нибудь в шкафу до следующего Нового года. А вдруг ты скоропортящийся? Испортишься, как тебя после этого дарить?».
Тогда подарок стал проситься к тем людям, которые никому ничего дарить не собирались. Они только разводили руками и объясняли: «Знаешь, мы уже так давно не дарим подарков, что не осталось тех, кому мы могли бы что-нибудь подарить. Так что ты нам совершенно не нужен».
Одинокий подарок, конечно, немного расстроился, но не стал отчаиваться. Он подумал: «Раз не удалось найти тех, кто мог бы меня подарить, быть может, найдутся те, кому я бы сам себя мог подарить».
И пошёл он стучаться в дома тех людей, которым дарят подарки. Однако и они отказывались его принимать. И объясняли всё очень логично: «Мы привыкли получать подарки от каких-то конкретных людей, которым мы говорим спасибо и дарим им подарки в ответ. А кому мы скажем спасибо за тебя? Нельзя же благодарить сам подарок. И подарок подарку в ответ не подаришь. Так что шёл бы ты к тем, кому не дарят подарки. Может быть, им ты пригодишься».
Одинокий подарок почувствовал, что остался последний шанс, и пошёл дариться к тем людям, которым подарки никто не дарит. Но и они не хотели его принимать. Поскольку давным-давно отвыкли, что кто-то вспоминает о них даже в новогодние праздники, и очень боялись какого-нибудь подвоха. «Так не бывает, – объясняли они, – чтобы подарок дарил сам себя. Это подозрительно. Это явно направлено против нас».
Одинокий подарок просил этих людей хотя бы раскрыть его и посмотреть, что там у него под упаковкой? Очень жалобно просил: мол, раз не берёт его никто, то не мог бы он хотя бы узнать, кто и что он такое? Однако людей, которым не дарят подарки, это тем более раздражало, и они просто захлопывали перед ним двери.
И понял подарок, что, видимо, навсегда он останется одиноким. Несмотря ни на какой Новый год. И стало ему так горько, так обидно, что он сел и заплакал…
Лангобард
И тебя, Русланчик, тоже с Новым.
Люблю Вас.